В этом рассказе вы можете найти: сказка любовь малыш фея кпыша
Наконец-то её пизда была перед моими глазами. Она была совершенна. Её губки были ровненькие и чуть припухлые. Она действительно была похожа на цветок или на жемчужную раковину. Раздвинув её створки, жемчуга я там не обнаружил. Я обнаружил капли спермы, несколько минут назад выебавшего её мужчины. Мне стало противно. Но я всё равно собирался отлизать её, потому что обещал им обоим...
Кунок я повидал немало, будучи искусным лизетчиком. Женское сарафанное радио передавало потрясающую новость со скоростью молнии. В офисе, где я работал, все женщины знали обо мне. Даже на улице, зачастую ловил их взгляды смотрящие, оценивающе на мои губы. Мне нравилось подразнить их. Резко высунув свой язык на непомерную длину, тут же прятал его обратно. Их глаза при виде такого великолепия, выпячивались наружу, прелестные бровки взлетали вверх, а милые головки покачивались в восхищении. У некоторых язычки начинали цокать от страсти, представляя, как это будет выглядеть.
Слишком раскованные подходили ко мне и напрямую говорили, что желают познакомиться с обладателем такой роскоши. Да, мой язык был надеждой и опорой моей сексуальности. Точнее, он компенсировал длину моего очень маленького члена, который, даже при максимальном возбуждении, едва выглядывал из ладони обхватывающей его. Я никогда не мерял его размер. И не собираюсь этого делать. А вот язык, мог высовываться на длину в семь сантиметров и даже более. Попробуйте и вы поймёте, что соревноваться со мной бесполезно, пусть даже ваш член более 16 сантиметров.
Большинство женщин, не может получить оргазм, лишь только потому, что их клитор маленький и короткий. Во время полового акта, неумелые мужчины не стимулируют его, хотя бы рукой. Те счастливицы, у которых длинный, трутся им о член мужчины и получают всю полноту ощущений от любовных фрикций. Я же, обделённый природой в одном, доставлял им то, что они недополучали от своих мужей в другом. Будучи битым за это неоднократно, разъярёнными ревнивыми супругами.
Не отличаясь большой физической силой, я был к тому же альбинос. Мои бесцветные волосы, почти невидимые брови на сметанной коже лица, но главное красные глаза, доставляли мне много неприятных минут в детстве. Девочки, девушки жалели меня, а мальчики и парни ненавидели за мою внешность и женственную слабохарактерность. Мне было проще дружить с девочками, играть в их игры. Моей поэтической натуре претили драки и грубости. А чаяния и мечты девочек были понятны... до поры до времени. Когда они начинали взрослеть и засматривались на мальчиков, мне с ними становилось не по пути. Во время переломного возраста я стал изгоем. Жили мы вместе с мамой, скорее бедно, чем богато. Про отца я не знал и никогда не спрашивал.
Зато я вскоре узнал, что ко всем моим недостаткам примешивается ещё один — мой маленький дружок. На это мне указала моя первая любовница. Свою невинность я потерял в 23 года с женщиной намного меня старше. Даже не знаю насколько. Кажется, она годилась мне в матери.
Впервые увидев мой отросток, она сказала: «Знаешь, Алёшенька, этим ты меня не проебёшь. Попробуй лучше языком. Уверена, так у тебя лучше получится». Я попробовал. Действительно получилось лучше. Сжалившись надо мной она отдалась по правильному. Но если мне это нравилось больше, ей это никакого удовольствия не доставляло. Вскоре мы расстались, я приобрёл некоторый опыт лизания, а она сосватала меня более молодой подружке. Со второй любовницей, чувствовал себя альфонсом. Она холила и лелеяла своего молодого любовника, кормила, поила и одевала, обувала. На прощание совала мне деньги. Я просто не смел, отказываться, уж очень она была обидчивой. Зато взамен просила оральной любви. Нет, она никогда не требовала. Она просила, не называя меня не иначе, как: «Мальчик, мой», нередко употребляя слово: «мамочка», по отношению к себе.
— Мальчик, мой, мамочке хочется, чтобы её писичьку полизали. Сделаешь это для меня?
И я лизал. Сначала без удовольствия, а потом с удовольствием. Однажды, на какой-то праздник, она пригласила своих двух лучших подружек. Одна младше, другой. Я за ними ухаживал: подносил напитки и разнообразные закуски. Они здорово расслабились, находясь в сильном подпитии. Хозяйка разрешила им попользоваться мной в качестве слуги. Я был совершенно не против. Мне это даже нравилось — ухаживать за такими симпатичными женщинами, как они. Скорее всего их мужья не делали того чего им хотелось. Наверное, я исполнял их маленькие желания и причуды. Подносил им то пепельницу, то закуски, молниеносно выполняя любые их прихоти. Та женщина, что симпатизировала мне больше, вдруг заявила, что от её работы у неё постоянно болят ноги. Она испросила у моей хозяйки позволения, чтобы её мальчик их помассировал. Мамочка дало согласие, но сказала, что это будет дорого стоить.
— Сколько? — спросила раскрасневшаяся подруга, по всему было видно, что это её заводит. Ей хотелось заплатить мужчине пускай не за секс, но за что-то достаточно близкое.
— 500! — ответила хозяйка, — а с ласками — две тысячи.
— Согласна! — Как бы поддерживая игру, сказала та.
Женщина, не раздумывая расщёлкнула сумочку и, достав две тысячные купюры, положила их на стол. Затем выйдя из-за стола, скинула свои изящные туфельки и уселась на кресло, стоявшее чуть поодаль.
Я всегда был очень впечатлительной натурой. В моей голове тут же возникла картинка аукциона, будто меня продают с молотка во временное пользование. Аукционист стучит молотком со словами: «Две тысячи. Продано!». Как бы вам это не показалось странным, но я сильно от этого возбудился.
Подойдя к креслу, встал на колени. Одну женскую, прекрасную ножку положил себе на плечо. Затем засунув руки далеко ей под юбку, она тут же охнула и краска ещё сильнее залила её лицо, нащупав резинку чулка, стал его медленно скатывать, как это делают женщины, боясь подпортить непрочное изделие. Признаться, я давно разглядел, что у неё под платьем. Доделав нелёгкое, казалось, для мужчины дело; на самом деле у меня была достаточно обширная практика с моей хозяйкой, прижал к лицу предмет женского туалета, вздохнул божественный запах. Со стороны это выглядело достаточно театрально. На самом деле, я делал то, что мне нравится. Затем осторожными, поглаживающими движения стал массировать подушечки её пальцев. С моей позиции были прекрасно видны её трусики. Я ведь специально положил одну ножку к себе на плечо. Она находилась, как бы в позе с раздвинутыми ногами. Будь по иному, женщина инстинктивно постаралась соединить их. Перекрестить или прижать. Но не в этот раз. В этот раз мне было отчётливо видно, как её трусики нежно салатного цвета увлажнились.
Она потекла. Потекла вовсе не от того, что я искусно массировал её пальчики. Она потекла от иного. От того, что заплатила за мужчину, который будет вскоре ласкать её. И она догадывалась, как и чем. Я от осознания этого тоже страшно возбудился. Мы плыли с ней на одной волне. Мне даже показалось, что мой маленький член стал больше обычного.
После пальцев, помассировал всю ступню, её икры, колени и чуть повыше. Она всё время томно вздыхала и охала. Настала очередь второй ножки. Первую я переложил на другое плечо. Вскоре массаж подошёл к концу. Моя хозяйка и вторая подруга молча наблюдали за этим. От осознания этого я возбудился ещё сильнее. Вторая подруга громко прошептала: «Я тоже так хочу!», — раздался звук открываемой сумочки и шорох купюр, положенных на стол. Она была готова заплатить только за массаж, не зная, что за этим последует!
— Не спеши, — сказала мамочка, — мой мальчик, ещё не всё сделал.
Поняв это как продолжение к действию, я встал с колен. Взял за подол платья подруги и аккуратно снял его через голову. Она была просто в шоке, чуть привстав, подвигала сладкой попой, освобождая своё прекрасное тело от одежды. Её ножки оказались по обеим сторонам от меня. Подсунув обе ладони ей под попочкуу, придвинул её на самый край кресла. Теперь её ноги были у меня на плечах, а тело находилось не прямо, а сильно наклонено назад. Я потянулся за её трусиками. Внезапно женщина испугалась того что сейчас может произойти и закрыла правой ладонью свою грудь. Но я ведь и не хотел снимать с неё бюстик, поняв свою оплошность, она закрыла левой ладонью сильно намокший передок своих трусиков.
Передо мной сидела не 32-х летняя женщина, а казалось девочка, которой только вчера исполнилось 18. И это у неё в первый раз. Она и боится и в тоже время очень хочет того, что должно произойти.
— Не бойся, — сказал я, — вновь опускаясь на колени, — я не сделаю тебе ничего дурного — только приятное.
Она убрала руку с груди и осторожно погладила мои волосы. Теперь мне не составило труда лишить её защиты, того чем она сильно дорожила. Прижав трусики женщины к лицу, я вновь вздохнул божественный запах и замер на несколько секунд.
— Боже, мой! — сказала вторая женщина. Как оказалось впоследствии, она почти испытала оргазм от увиденного представления.
Отложив предмет женского туалета в сторону, мне пришлось, чуть касаясь подушечками своих пальцев медленно провести, начиная от половины внутренней стороны бедра и закончить под её коленкой. Она сильно стеснялась не только своей наготы, меня, но и своих подруг с пристальным вниманием взирающих на нас. Будучи немного пьяна, после моего более похожего на эротический массаж ног, почти протрезвела, поэтому она уже была не так раскована и дико стеснялась. Стеснялась не только того что произойдёт, но и своей наготы. Её пися, в отличие от сладкой куночки моей хозяйки, была не чисто выбрита, а покрыта густыми зарослями волос, как бывает у женщин восточных кровей. Это не было преградой для меня, но иногда доставляло неприятные ощущения, когда освобождённые кудряшки попадали на язык. Сплёвывать их в процессе куннилингуса, категорически не рекомендовалось: этим действием можно было сильно обидеть женщину. Некоторые даже быстро охладевали к любовному процессу, накрутив у себя в голове, Бог знает что.
Для продолжения таинства, а скорее, чтобы успокоить её, провёл второй рукой по другой ноге, но чуть сильнее прижимая. Она вздрогнула, взяла одну свою руку в другую, как бы, не зная, куда их деть. Пора было приступить к мягким осторожным поцелуям расслабленными губами. Я приступил, начав свою дорожку страсти от коленки, приближаясь к нежной кожице возле зарослей. Не дойдя чуть-чуть до конечного пути следования, отстранился и взглянул в её лицо. Рот женщины был полуоткрыт, глаза, как бы подёрнуты поволокой. По всему было видно, что она начала забывать, что за ней наблюдают ещё две пары глаз и уже практически не стеснялась своей наготы.
Другую ножку, мне пришлось целовать более чувственнее, и добравшись до такой же полоски, я неожиданно вытащил свой язык и резко провёл им по ней. Волна страсти прошла по всему телу женщины. Такое я видел впервые. Она вскрикнула и, наконец, нашла место своим неприкаянным рукам на моих волосах. Основательно вылизав её ножки от колен и выше, наконец, добрался до главной цели моего любовного путешествия. Раздвинув её половые губы, сразу погрузил туда свой язык почти на всю длину. Потрахав языком её там чуть не достал до матки. Уж очень глубокая у ней была пещера. Уверен, мне бы удалось достать до неё, смени я ей позу, но это было не нужно. Она, скорее всего не кончала от мужниного члена, а от моего языка и подавно.
Её эрогенной зоной был клитор, возможно грудь, но про неё уговора не было. Мой инструмент начал танец вокруг него, то приближаясь, то удаляясь. Он кружил, не касаясь сладкого бугорочка. Она ожидала чувственного прикосновения и, вздрагивала всем телом, с силой удерживая мою голову, даже порываясь наклонить её для этого прикосновения. Пора было прекращать пытку страсти, я всё же коснулся его потом снова и снова. Взял его губами и осторожно пососал, одновременно играя своим инструментом симфонию страсти...
Когда всё было закончено, её тело билось в оргазме. Она почти кричала. Это продолжалось почти минуту. Мне показалось, что такого она никогда до этого не испытывала ранее. Как потом мне рассказала моя хозяйка, эта подруга вообще никогда не получала никакого удовольствия от секса. Этот оргазм был в её жизни первый...
Вторая подруга подошла к любовному креслу и сразу сказала:
— Не хочу массаж, но мне очень нравится, когда ласкают мои волосы, шейку и грудь.
Взглянув на мамочку и получив утвердительный кивок, я улыбнулся и сказал:
— Хорошо, как прикажет моя принцесса.
Моя принцесса была постарше первой, но младше хозяйки. По всему было видно, что с сексом она дружит и знает в нём толк, но увидев, как я обошёлся с её подругой, начала догадываться, что ещё много не испытывала на этом поприще. Женщина не позволила мне делать с ней ничего, пока она не разделась сама полностью и не уселась в кресло, будто на приёме у гинеколога. Её ножки были широко раздвинуты и покоились на подлокотниках. Начав с её волос, поиграв с грудями, опускаясь всё ниже, я вновь оказался стоя на коленях, любуясь ей цветком. Он был полностью лишён волос, кроме маленькой полосочки, какие, обычно оставляют женщины, вероятно для того, чтобы мужчина имел представление о её нижней шевелюре. С ней поступил несколько по-иному. Сыграл с её раковинкой полёт мотылька, а потом перешёл к аргентинскому танго с её венерианским бугорочком. Женщина закатывала глазки, ахала и охала. Её оргазм был не таким насыщенным, как у подруги, но она ничуть не сожалела о потраченных деньгах и даже накинула тысячу сверху.
— Кажется, ты неплохо сегодня заработал? — подавая мне деньги, улыбнулась моя мамочка, когда подружки разошлись по домам, — милый, мой мальчик... , немного помолчав, сказала она, — у меня для тебя не очень радостное известие. Я уезжаю навсегда.
Это было прям как гром среди ясного неба. Честно признаться, я уже привык к такой жизни, работал, когда захочется: иногда по нескольку дней не появляясь на службе. Денег мне хватало. Запросов никаких у меня не было, я даже периодически подгонял своей настоящей маме немножко. Мамочка меня кормила, поила и одевала, как ей нравится на свой вкус. А её вкусу я доверял полностью. Но как оказалось, подружек она пригласила неспроста. Подав мне их визитки и объяснив, что вторая замужем, с ней надо быть осторожней, а первая одинока — звонить ей можно в любое время. Через несколько дней, прощаясь, она передала мне конверт. Я был сильно расстроен и даже не взглянул что внутри. Дома обнаружив, 10 купюр по пять тысяч, был приятно удивлён и обрадован, таким щедрым подарком моей мамочки.
Жизнь текла своим чередом. Иногда я встречался с незамужней, но не у неё дома, а на съёмной квартире. Денег она не платила. Считая, что вкусный ужин и оплата за съём квартиры — это достаточно для меня. Я был не против. А когда мне нужны были деньги, звонил замужней. Как уж её муж прознал, про нас, мне неведомо. Но он подкараулил меня, когда я возвращался с работы домой, в одном из сквериков, через которые я по обыкновению срезал путь. Мне тогда здорово досталось. С выбитыми зубами и поломанными парой рёбер, я попал в больницу.
После этого случая, решил сменить имидж, работу и подружек. Красные глаза превратил в нежно-голубые с помощью контактных линз, волосы и брови покрасил в светло-каштановый цвет. Перед улицей, я наносил на лицо и шею тональный крем. Мне пришлось освоить женские повседневные штучки с макияжем. Костюмы в кои меня одевала мамочка, теперь висели в дальнем углу шифоньера. Я перешёл на свободный стиль: джинса, свитера, футболки, кепки. Меня перестали узнавать знакомые на улице. Ну, это и к лучшему. Работу тоже пришлось поменять. На прежней был свободный график — хочешь — пришёл, хочешь — ушёл, но и получишь столько же. На этой приходилось сидеть в душном офисе и без опозданий.
Я сделал очередную глупость в своей жизни. Поговорка гласит: «Не лижи, где работаешь и не работай, где лижешь», — так я её чуть переиначил под себя. Правда, у меня было неукоснительное правило: «Никаких отношений с замужними». Вскоре я перелизал у большей половины сотрудниц, где работал. Я лизал у них в женском туалете, иногда в мужском. Мне не составляло труда, вылизывать куночку начальницы, находясь у неё под столом, даже когда она подписывала договор с важными клиентами. Клиенты меня не видели, а в неё это вселяло уверенность. На утро, приходя раньше всех, я отлизывал у секретарши, в обед у директрисы, а когда все расходились по домам, вылизывал сладкую писю уборщицы помещения. Эта молодая студенточка подрабатывала в нашей фирме. Моя слава, как отменного лизетчика быстро обогнала меня. Меня стали узнавать на улице, в транспорте. Лица, попадавшихся мне навстречу женщин, менялись от удивлённых до ехидно улыбающихся.
Мужчины, напротив, часто надсмехались надо мной и пытались задирать. Даже во дворе, где я жил. Но я делал вид, что мне всё по фигу, или не понимая о чём они...
Хитрость женщин безгранична. Одна замужняя дама взяла паспорт у подруги, отдалённо похожей на неё. Убедившись, что на соответствующей странице нет штампа, я с радостью согласился. Она снимала тайком от мужа хорошо обставленную квартиру и обманывала меня, что это её жилище. Мне не показалось странным, что она старалась делать всё как-то немного тайком. Кажется, я даже влюбился в неё. К тому же увидев впервые мой член, она захлопала в ладоши и пояснила, что это как раз её размерчик. Она врала мне без зазрения совести. Её дыра была достаточно растянута, чтобы мой дружок, болтался там чуть ли не как ведро в проруби. Однако я был обманываться рад, не замечая очевидного. В какой-то момент муж прознал про нас и ворвался в квартиру, открыв её дубликатом ключа, как раз в самый момент, когда я отлизывал у его пассии. Она попыталась закатить скандал, но не тут-то было. Муж избил нас обоих. Причём жене досталось намного больше. Её лицо было просто сине-фиолетовым, а я опять лишился нескольких зубов.
С работы пришлось увольняться и менять место жительства. Правда, в моём телефоне было много женщин с прежней работы и так, знакомых, желающих качественного отлиза. Но так как я был обозлён на весь свет, говорил, что работаю только за оплату, с халявой покончено — раз и навсегда. Некоторые сливались, а кто оставался: платили по факту. Но это не было работой. Через пару месяцев, всё же пришлось устраиваться вновь в офис. Слава обо мне вновь бежала впереди. В офисе многие женщины перешёптывались, поглядывая в мою сторону. Самые смелые стали подкатывать с нескромными предложениями. Но я был категоричен в этом вопросе. Тогда они стали звонить мне по телефону после работы. Я соглашался, ставя условие встречи в 10 остановках от моего места проживания. Это давало некоторую гарантию, что если меня опять обманут, доброхоты, скорее всего не смогут увидеть и доложить супругу, с кем встречаются их пассии. Короче битый неоднократно разъярёнными супругами, я очень боялся рецидива. И с горестью вспоминал счастливые деньки у моей мамочки. Конечно, я искал подобную женщину среди своих знакомых постарше, но пока ничего не подворачивалось. Зато подвернулось другое...
В новом дворе, где я жил так же проживала одна женщина. Не знаю, чем она меня зацепила, толи милой улыбкой, не сползающей с её симпатичного личика, а может виной тому была прелестная фигурка? Короче я запал на неё, ещё не зная, что она замужем. Муж в то время был в длительной командировке. На спине моего сексуального вожделения была какая-то наколка. Рассмотреть её не представлялось возможности. Всё же по отдельным фрагментам, виденным мной, когда она ходила с приоткрытой спиной, или когда появлялась в коротком топике, не прикрывающим её поясницу, предположил, что это огнедышащий дракон. Однажды, решившись, подошёл к ней поинтересоваться, что же там за наколка. Девушка сильно была удивлена, во-первых моим лицом, рассмотрев вблизи мои красные глаза. Следует отметить, что на новом месте я вернулся к старому имиджу. Носил костюмы, а макияж забросил подальше в тумбочку. Во-вторых, такому нескромному вопросу.
— Собираюсь наколоть себе на груди огнедышащего дракона, — на ходу сочинял я, — белого цвета, но глаза красные и пламя цветное. Хотелось бы посмотреть на вашего. Или это не дракон?
— Дракон, — мило улыбнулась девушка, — но показать вам его я не могу, я женщина замужняя, как это будет выглядеть в глазах моего мужа?
Я понял, что тут мне ничего не обломится, тогда чтобы оправдаться попросил адрес мастера.
Оля так звали женщину, мы всё же познакомились, написала мне адрес, но сказала при этом, что моя кожа не имеет пигмента и так достаточно белая. Нужно выбрать другой цвет. Не зная почему, но я твёрдо решил сделать себе на груди татуировку дракона. Конечно не белого, но достаточно светлого, а вместо пламени, я попросил мастера набить длинный язык красного цвета, продемонстрировав свой. Мастер был просто в шоке, увидев такое чудо природы. Признаться, он поработал на славу. Теперь у меня на груди был дракон светло-зелёного цвета. Его огромные свирепые глаза, казалось, были налиты кровью, а огромный язык был символом моей сущности.
Муж Оленьки вернулся из командировки. Не знаю, что она там ему наговорила, но я часто ловил на себе его изучающий взгляд, возвращаясь, домой. Однажды он подловил меня у самого подъезда и попросил поговорить с ним об одном деле. Я сильно струсил. Наверное, даже побледнел, только на моей бледной коже это не было заметно.
— О чём? — поинтересовался несчастный, подозревая, что его вскоре будут бить и возможно ногами.
— Это идея моей жены, — немного смущаясь, сказал Влад, так звали мужа Ольги.
— Я не против, — ответил успокоившийся молодой человек.
— Здесь как-то не климат, — указывая на входную дверь, пояснил мужчина, — может, поднимемся к нам и за коньячком... Оля приготовила, что-то вкусненькое...
Этот красавец мужчина, накачанный, спортивного вида, приглашал меня к себе домой. Для чего? Я не стал теряться в догадках, а просто пошёл вслед за ним в его подъезд, в его квартиру. Кажется, бить меня не собирались? Кажется, муж хотел попросить, чтобы я отлизал его жене? Но почему? Нет, я не терялся в догадках. Я знал, что его жена не испытывала ни разу в жизни настоящего оргазма. По ней это видно было сразу. Мне это подсказывал мой опыт. Опыт врачевателя женских душ и страстного любителя вылизывателя их писичек. Но мужчинам сиё было неведомо. Почему? Я не знал. Но вскоре узнал, когда Владислав открыл свой секрет. Секрет? С моей стороны это было не только глупо, но и преступно по отношению к своей женщине, к своей жене.
А с его стороны правильно и по понятиям. Это оттого, что он сидел или вращался в криминальных структурах? Влад, никогда и ни при каких условиях, не целовал Ольгу в губы. Таковы были принципы его морали. Она ведь у него сосала его член. А это никак не совмещалось с поцелуями в губы. Нет, это не претило его морали, а таковы были его принципы?! Конечно, ни за какие сокровища Мира он не был готов вылизать пизду у женщины. Это ведь западло. А мне значит не западло? После того, как я открыл створки её раковины и увидел на её нежной вульве капельки его спермы, а в глубине его семя, я встал и, пройдя на кухню, где меня дожидался супруг, сказал:
— Извини, Влад, но я не пидар. Может ты и порицаешь, то чем я занимаюсь, но куннилингус должен быть чистым. Это таинство для двоих третьему здесь не место.
Ольга, вбежавшая вслед за мной, была сильно расстроена. Ей очень хотелось получить, то о чём пишут в книгах, но ни разу ей неиспытанное.
— Ну, в чём дело? — Из её глаз градом катились слёзы. — Что не так, что я опять напортачила?
— Ты ничего, — сказал её муж, — прости, милая — это я виноват. Я исправлю. В другой раз, хорошо Алексей? Обратился он ко мне.
— Да... в другой раз, я обещаю... завтра. Но у меня тоже есть условия.
— Какие? — удивилась Оля?
— Раз уж вы хотите, чтобы я сделал это обязательно после вашей любви,
позвольте мне присутствовать при этом. Я хочу видеть и... может если буду сильно возбуждён, начну мастурбировать на вас... И не смей кончать в неё! — глядя в глаза Влада, докончил я, — одень презик, ну или на грудь, на живот... Но только не на губы. И не в рот. Её губы принадлежат мне. Они созданы для поцелуев, — сказав это, я убежал к себе домой...
Часть — 2
Но на завтра мы не смогли встретиться. Оля позвонила мне, предупредив, что они уезжают к друзьям на свадьбу, но очень просила, чтобы я не отказывался и, по приезду она сразу же перезвонит мне и мягко намекнула о вознаграждении. Вознаграждение, а точнее оплата меня не очень-то и интересовала в данном конкретном случае. Меня больше интересовала сама Ольга, и её совершенное произведение искусства, увиденное мною впервые. Женских источников любви в своей жизни я перевидал не мало. Но у неё — это было что-то! Впрочем, от денег, в последнее время я не отказывался. Мне давали — я брал. А когда били, убежать не всегда представлялось возможности.
Со стороны я выглядел плохим человеком, но меня это не удручало. Меня удручало другое. Я был ещё и плохим сыном. Конечно, я посылал деньги своей мамочке, при первой же возможности, но это было не совсем то, что называют сыновьей любовью и долгом перед родителями. Маме хотелось меня видеть. Поговорить, как у меня сложилась жизнь и, конечно же, ей хотелось внуков. Понянчится с ними. Внуков предоставить ей не мог, но посетить в день её 45-тилетия, посчитал основной теперешней сыновней обязанностью. Взяв отпуск за свой счет, великовозрастный сынок отправился в город своего детства.
На вокзале меня почему-то никто не встречал. Моложавая женщина, встав неподалеку от меня, без стеснения разглядывала молодого человека импозантной наружности, стоявшего на перроне с огромным букетом алых роз, купленных им на предыдущей станции. Молодой человек озирался в растерянности по сторонам, ища глазами женщину 45-ти лет, свою мать, но не находил её.
Женщина лет 35-ти, мягко улыбнулась и поинтересовалась у молодого человека:
— Ждёте кого-то? Вас должны встретить?
Её голос! Это был голос моей мамы. Но лицо? Её фигура. Я был в растерянности. Но когда она вновь улыбнулась, перестал сомневаться:
— Мама, это ты?!
— Ах, Алёшенька! Не узнал свою мамочку, — весело рассмеялась женщина и бросилась в мои объятия.
— Мама, мамочка! Какая, ты. Что ты с собой сделала? Как тебе это удалось?!
— Потом, потом... Дома всё расскажу,... поехали?
Я просто сходил с ума. Рядом со мной в такси сидела женщина. И какая женщина! Я не верил, что это моя мама. От неё не так пахло. Это была не её фигура, не её лицо. Только голос. Голос, который я слышал в детстве, по телефону и когда моя совесть говорила мне, что время пришло навестить родного человека, который произвёл тебя на свет. Только голос и больше ничего. Мама положила свою голову мне на плечо. Я понял, что это меня сильно возбуждает. Ничего не мог поделать с собой. В своей голове, пытался отбросить видения куннилингуса с этой женщиной. Но эти видения вновь опускались на меня. Я видел себя, как мы сидим с моей мамой за праздничным столом по поводу моего приезда. Внезапно, я сползаю со своего стула на пол и ползу под столом, чтобы уткнуться в промежность её ног, скрытой трусиками из нежной, светлой ткани. Мама раздвигает ножки и ласково гладит мои волосы, приговаривая при этом:
— Лёшенька, сынок, хочешь вкусненького? Мамочка совсем не против!
Видение до такой степени было ярким, что я взглянул на то место, что скрывалось под платьем и, возбудился ещё сильнее.
Это было не правильно, противоестественно. Но я ничего не мог с собой поделать. Я хотел свою мать. Не совсем. Не секса с ней. Я хотел вылизать её писю. Не просто вылизать, а со всем умением присущим мне. Я хотел доставить ей удовольствие. Такое удовольствие, которое она никогда не испытывала в этой жизни. И может, не испытает больше. Вот такая извращённая сыновья любовь. Самое удивительное в этом извращении было не то, что я хотел аморального поступка, чтобы доставить удовольствие той, которая произвела меня на свет, а мне этого хотелось самому. Мой член горел от возбуждения, предвкушая сладость запретного плода. Это было запретно. Я был уверен, что даже побоюсь намекнуть мамочке о своих мыслях. Поэтому я мечтал только об одном — поскорее попасть в душ и там мастурбируя, представлять, как бы это произошло.
Наконец, дверь в мамину квартиру закрылась, мы остались одни вдали от всех. Женщина сняла с себя курточку и, покрутившись вокруг своей оси, поинтересовалась, сексуально улыбаясь:
— Как я тебе?
— Всё ещё не могу поверить, что это ты, — признался сын, — не будь мы в родственных отношениях, я бы тебя завалил прямо в коридоре, — ляпнул я не подумав, и тут же покраснел, пожалев о сказанном.
— Ахахаха! — рассмеялась женщина, совершенно не обидевшись и не придав значения его словам, скорее наоборот, она была достаточно раскрепощена сексуально, чтобы истолковать это по-иному, — знаешь у меня всё готово. Надо кое-что разогреть, а ты пока прими душ с дороги. Сказав это, она отправилась на кухню.
Попав, наконец в душ, я ухватился за свой член, дабы получить разрядку. Я уже не представлял, как вылизываю писю у мамы. Я пошёл дальше. Я мял её груди и, в конце концов, уложив на кровать, вошёл в неё со всею страстью. Конечно, я не слышал, как она вошла в ванную, якобы принести мне халат. Мне стало очень стыдно. Я был пойман с поличным, как тогда в далёком детстве.
— Понятно, почему ты этим продолжаешь заниматься, — огорчилась мама, — женщины у тебя большая редкость, — указывая взглядом на мой маленький член, который вполне умещался в моей ладони.
— Женщин у меня гораздо больше, чем ты можешь себе это представить, — разозлился я, — у меня есть другое. Перед чем не устоит ни одна! — затем я высунул свой язык, демонстрируя это другое.
— О-го-го! — Сказала женщина, — жаль, что ты мой сын, я бы не отказала себе в удовольствии получить наслаждение от этого другого.
Затем она повесила халат на крючок и вышла из ванной, сказав при этом:
— Пожалуйста, не занимайся этим, я обязательно найду выход.
Я терялся в догадках, что она подразумевала под выходом? Позовёт соседку? Позвонит шлюхам, подстелиться сама? Меня более прельщал последний вариант. Я уже устал гнобить себя моральными принципами. Мне хотелось её не как мать, а как женщину. Я хотел отлизать у неё. Я был не против, если она отсосёт у меня. Мне хотелось лечь с ней в одну постель и заняться любовью. Рука вновь самопроизвольно потянулась к члену, но я остановил её. Она же обещала найти решение. Вот пускай и ищет! Злился не понятно на кого. Будто она повинна в том, что у меня такой маленький член. Скорее всего он достался от отца.
Стол просто ломился от яств. Я совершенно забыл, какая моя мамочка кудесница, рукодельница. Там был не менее десятка разнообразных блюд. Мясные, рыбные, овощные салаты, сыры и колбасы. В своих грёзах я сидел напротив мамы. В реальности я сел рядом с ней перетащив стул.
— Лёшик, — неудобно же, — улыбнулась она, — места мало.
Мы выпили по рюмке коньяка.
— Танюш, а мы переставим некоторые тарелки на освободившееся пространство и, места станет предостаточно, — обнимая её за плечи, сказал сын.
— Как-то странно это звучит и не привычно, — сказала она, аккуратно освобождая свои плечи от моей руки, переставляя на освободившееся место тарелки, — как ты называешь меня ласково по имени. Я просто в растерянности...
Она привстала и её попа оказалась пред моим лицом.
Осторожно обхватив её ладонями, почти не касаясь, будто пытаясь чуть удерживать, продолжал свои поползновения.
— Лёш, ну что ты делаешь? Нельзя же так. Ты ведь мой сын, — она сильно раскраснелась.
— Мам, а давай выпьем? — наливая полные бокалы, сказал я, не обращая внимания на её слова.
— А давай! — сказала она, махнув рукой, — за тебя Лёшик!
— За тебя, Танюшка! — Я сделал маленький глоток и отставил бокал.
Она, напротив, выпила всё.
— Ты пытаешься споить свою мать? — Рассмеялась она.
— Очень надеюсь, что у меня получится. Давай целоваться?
— Зачем? — Удивилась она.
— Ну, тебе ведь хочется узнать, что я способен сделать своим языком, Танюш?
— А знаешь! Хочется! И мне нравится, как ты меня называешь. Так необычно! Будто ты не мой сын, а молодой любовник, покушающийся на моё тело, — немного опьянев, улыбнулась она, взяв в свои тёплые ладони мои лицо.
Мы стали целоваться. Мой язык ласкал её нёбо, продвигаясь вглубь. Я достиг им горла, начал щекотать там. Моя правая рука осторожно опустилась на её бедро. Она сделала вид, что не заметила. Отстранившись, мама попросила меня сказать, что-нибудь ласковое ей, употребив её имя.
— Какая же ты у меня сладкая, Танюшка! — сказал я, медленно продвигая руку под платье, —
у тебя губки как мёд! А язычок малинового вкуса!
— Ах! — воскликнула Танюшка и закрыла глаза, — Скажи ещё! И поцелуй меня.
Я добрался до ткани её трусиков. Они были влажные. Сильно влажные.
— Ты хочешь меня! — Грубо сказал я, — не смей отпираться! Там в ванной, я хотел подрочить, представляя то, что здесь сейчас произойдёт. Ты не дала мне. Ты сказала, что найдёшь выход. Я уже нашёл! Ответь — это произойдёт или мне пойти в ванную и докончить начатое?!
Женщина открыла глаза, отбросила мою руку, налила полный бокал коньяка, выпила его и, не дожидаясь его действия ответила:
— Конечно, тоже хочу. Я сразу этого хотела, как только увидела тебя таким возмужавшим, стоявшим там, на перроне с цветами. Боже мой, ты точно, как твой отец, прямо копия его! Ненавижу его! А тебя люблю! Хочу, чтобы это повторилось вновь. Вернуть прошлое... когда мы были счастливы... Совсем не долго. Сделай это для меня, пожалуйста! Мы никому никогда не скажем. Никто не сможет, не посмеет нас осудить. Он никогда не называл меня Танюшей. А ты называешь... Хочу тебя!! Хочу!!!
Сказав это, она отвернулась. Я опустился на колени перед ней. Приподнял её платье. Трусики были именно такими, какими я представлял в своих грёзах.
— Танечка, — сказал будущий любовник, — я обещаю сделать то, о чём ты никогда не пожалеешь и не забудешь! Пусть этот подарок на твой юбилей будет самым прекрасным воспоминанием в твоей жизни. О нём никто не узнает, а ты будешь помнить всегда!
Затем я просунул руки, она чуть приподнялась, позволяя мне раздеть её. Когда её пися оказалась на свободе, я был поражён творением природы. Она была прекрасна! Ничто не могло сравниться с ней. До этого момента, я считал, что самая красивая у Оли, но теперь мне пришлось поменять своё мнение. Совершенно позабыв, кому принадлежит божественное творение, любовник, осторожно раскрыл створки раковины, в надежде насладиться видением жемчужины. Жемчужины там не было. Но она появилась. Потом, сверху, когда я нежно вылизал внутренность створок. Танечка ахала от впервые полученного ею удовольствия. Стоило мне только прикоснуться языком к жемчужине, как её тело забилось в оргазме.
Она ухватилась за мою голову и стонала, поглаживая её. Немного погодя, я потрахал её полость своим языком и сделал минет с её жемчужиной. Её оргазмы следовали один за другим. Казалось, им не будет конца. Всё же конец наступил. Отдышавшись, она попросила меня перейти в спальню.
Там мы разделись. Я залюбовался её совершенным телом. Оно было прекрасно во всех местах. Её грудь, наконец, оказалась в моих руках и губах. Я почти готов был кончить, поглаживая и целуя их, едва сдерживаясь.
— Танюш, — сказал любовник, — пососи у меня, а потом я хочу любить тебя не орально, а по-настоящему.
— Хорошо, любимый, — обрадовалась она и с готовностью выполнила мою просьбу.
Делать минет она совершенно не умела, но это радовало меня. Значит, она была почти девственно чиста. Я начал догадываться, что мужчин у неё не было давно... Очень дано. Это радовало мою эгоистичную натуру. Попросив прекратить то, в чём она не отличалась умением, стал готовиться к главному. Прежде узнав, могу ли я кончить в неё.
— Да, милый, можешь не беспокоиться об этом, только не будь сильно напористым. У меня после твоего рождения не было ни одного мужчины, как-то многозначительно сказала она.
Почему-то это сильно заводило меня. Я вышел оттуда последним, а теперь мне предстояло войти туда первым через много-много лет. Мне пришлось очень осторожно продвигаться, её щёлочка была достаточно увлажнённой, но такой узкой, что я сильно боялся доставить ей болевые ощущения. Наконец мой мышонок был полностью загружен в девичью норку. Девочка просунула свою ручку к моей мошонке и щекотала мои яички. Я стал осторожно двигаться. Вскоре она стала помогать мне. Ей это тоже нравилось. Мы кричали, стонали вместе от захлестнувшего на
Нашли ошибку?
Вы можете сообщить об этом администрации.
Выделив текст нажмите CTRL+Enter